Ну, это уже лишнее, поморщился Картазаев. Оказывается, он всего не знал.
Зек оказался настолько накачан транквилизаторами, что когда его выровняли и отпустили, то едва не грохнулся. Сопровождающие поддержали его. Все это вкупе смотрелось дико, словно кадр из 37 года, что генерал коротко ругнувшись, пошел прочь, а часовые демонстративно захлопнули калитку.
— Салям! — поздоровался Картазаев, зэк был сумитом.
— Пошел на кутаг, дунгыз! — проговорил сумит точно пьяный.
— На фига так надо было накачивать? — возмутился полковник.
— Вкололи стандарт, а он наркоман со стажем, улетел сразу.
— Ладно. Эй, джигит, знаешь, зачем тебя сюда привели?
Сумит кое-как сфокусировал гляделки, зашипел:
— Ненавижю!
Полковник спокойно переждал и спросил:
— В тюрьму хочешь?
— Умирать хочу!
— Договорились. Сделай, что я тебе скажу, и я подарю тебе легкую смерть.
— Врешь!
— Как хочешь. Можешь вернуться. Сколько тебе лет. Тридцать. Значит, еще лет сорок протянешь, горцы долго живут. И все за четырьмя стенами. 40 лет. По 365 дней. Или лучше сразу к Аллаху? Выбирай. Да или нет?
— Да, ищак!
— Я тоже рад, что мы договорились.
Они кое-как разместились в машине, зэка усадили на грязный пол, и подъехали к кордону. Дорогу перегораживал шлагбаум, по бокам укрепленные огневые точки. Бойцы в белых халатах и респираторах. Хоть случая заражения больше не было, береженого Аллах бережет.
Сумита вывели и освободили от наручников. Полковник объяснил задачу. Надо было пройти мимо автобусной остановки, бензоколонки и дальше по улице.
— Никуда не сворачивай, а то снайпер за углом не видит, — пояснил Картазаев. — Вернешься, получишь, что обещал. Вздумаешь финтить, пулю в ногу. И остальные 40 лет без ноги по камере прыгать.
— Шакалы! — сумит косился на них, потирая затекшие руки.
— Таким ты нравишься мне больше! — заметил Картазаев. — А тогда перед генералом спектакль разыгрывал? Ну ладно. Топай, давай!
Назаров достал из кабины СВД.
Плетущийся по пыльной дороге сумит вызывал неосознанную жалость. Солдаты из охранения бросали на них косые взгляды и глухо ругались в респираторы.
Сумит доплелся до остановки, огляделся. Картазаев наизусть знал, что там. Старик, на пиджаке медаль 60 лет Победы. Девочка-школьница с портфелем. Женщина, возраст 40–60 лет. Точно определить не удалось. Жара.
Зэк подошел, пошарил у трупа, нашел сигареты, закурил.
— Не останавливайся! — крикнул Картазаев, благо тот был не далеко.
Сумит отреагировал неожиданным образом. Сорвал со старика медаль и швырнул в их сторону.
— Пугани! — велел полковник.
СВД смачно вдарила, взметнув фонтанчик у ног разбушевавшегося "мяса". Сумит пошел дальше, гораздо энергичнее.
— Ищет нору! — сделал предположение Назаров. — Куда нырнуть.
— Вряд ли, — не согласился Картазаев. — Что он там забыл. Гиблое место.
Сумит отходил все дальше. Полковник взял бинокль.
— Сколько инкубационный период? — спросил Назаров.
— Был 30 минут.
— Он уже 20 минут гуляет.
— Пусть еще погуляет. Может, мощность упала.
— Мощность чего?
— А хрен его знает, чего? Он погуляет полчаса, да на своих вернется, а разведка потом накроется полным составом!
Картазаев прогонял сумита 3 часа. Они возили его и запускали в город с разных сторон. Наконец, зэк сел и сказал, что устал и никуда не пойдет.
— Жрать хочешь? — спросил полковник, стараясь оттянуть неизбежное.
— Косячок бы перед смертью.
— Перебьешься.
— Владимир Петрович, давайте я! — предложил Назаров.
Тот лишь помотал головой, а сумиту сказал "Пошли!"
Отведя его от поста в кусты, чтобы не видела молодежь, Картазаев передал ему пистолет и сказал.
— Здесь 1 патрон, как я и обещал. Слово свое помнишь?
— Конечно, этот патрон мой!
С этими словами сумит поднял пистолет и почти в упор спустил курок в Картазаева. Громко щелкнул боек.
— Дунгыз! — с яростью заорал сумит.
— Хорош бы я был, если бы вам верил! — проговорил Картазаев.
На грянувший выстрел прибежал Назаров.
— Как вы догадались? — он пытался скрыть удивление.
— Самоубийцы в рай не попадают! — пожал тот плечами. — Коран надо читать, молодой человек!
Сержант сидел рядом с поникшим шлагбаумом с почерневшим давно остывшим "бычком" в руке, из которого ветерок выдул холодный пепел. Рядом привалились плечами друг к другу двое "молодых", судя по выбритым черепам и оттопыренным ушам, которые еще не успели обклевать птицы. Под всеми троими на сухой земле темные расползшиеся пятна.
Первый Кордон. Мертвый.
Поехали на "Волге", хотя Поляков предлагал БТР и взвод десантников. От кого тут отбиваться? Картазаев так и сказал.
Водителя звали Коля, и полковник был вынужден сесть рядом с ним, хотя спереди никогда не садился. Во-первых, переднего пассажира заваливают первым. Во-вторых, не любил. На заднем сиденье всегда подмечается больше деталей. Но теперь сзади сидели гоблины, теснотища. Нехай, Назаров потеснится. Молодой.
Гоблины назвались кличками Гарсон и Шустрый.
— Гарсон номер 5, -пошутил Картазаев и столкнулся с откровенно агрессивным взглядом.
Получил очередную дозу ненависти. Мало того, что его ненавидят за одно принадлежность к ФСБ, так еще и внутри Конторы существуют свои предрассудки.
Когда выяснилось, что эпидемия сама собой кончилась, встал вопрос, куда ехать. И что искать. На второй вопрос ответа не знал даже Картазаев. "Будем поглядеть", — как говаривал Базыкин, старожил ОПУ, служивший еще в КГБ.